Восточная, в частности японская, каллиграфия воистину искусство, ведь работа Мастера каллиграфи в каждом отдельном случае — полет фантазии, выражение собственного мироощущения, способного меняться в зависимости от настроения и окружающих условий, комбинация мастерства и воображения. Поэтому любой образец японской каллиграфии — это уникум, который невозможно воспроизвести ни в каких копиях.

Образцы сёдо (каллиграфии) могут содержать всего один иероглиф, изображенное 3–4 иероглифами какое-то высказывание, поговорку, а то и сотни знаков, воспроизводящих, например, поэму, отрывок из известной прозы. Свитки с образцами сёдо размещают в токонома — специальной нише в японской жилой комнате, где содержатся лучшие образцы изобразительного искусства — картина, миниатюрная пластика, цветочная композиция, — украшают ими стены рабочих кабинетов, офисов. Она призвана вдохновлять людей, воодушевлять их на терпение, сосредоточенность или смелые поступки, поэтому не существует образцов сёдо, несущих негативные эмоции.

История японской каллиграфии начала свой отсчет примерно с V века н. э., когда в островную страну стали проникать с континента первые образцы китайского иероглифического письма (иные из японских ученых относят начало этого процесса к VII и даже к VIII веку). Заимствование китайской письменности было впрямую связано с распространением буддизма. Пришедшая из Индии через Китай и Корею религия принесла с собой многочисленные тексты сутр, которые надо было не только читать, но и переписывать в огромных количествах.

Сначала сутры размножали исключительно на китайском языке, что заметно ограничивало число людей, способных прочитать и понять текст. Постепенно японцы стали приспосабливать заимствованные иероглифы для записей на родном языке. Для этого японские слова составлялись из иероглифов не по их исконному китайскому смыслу, а лишь по звучанию. Так, например, один из наиболее известных литературных памятников Японии, поэтическая антология «Манъёсю» (середина VIII века) была записана китайскими иероглифами, передававшими на слух японские слова или слоги. Позже такая система записи стала именоваться манъё-гана (азбука Манъёсю).

В следующем веке появились еще два варианта слоговой азбуки кана — хирагана и катакана, — употреблявшихся совместно с иероглифами или вместо них. Конфигурация знаков этих слоговых азбук определилась за счет сокращенного написания того или иного иероглифа, имеющего определенное чтение.

Чтобы оценить особенности японской каллиграфии, следует проследить пути зарождения этого искусства в Китае. Основателем этого искусства считается китайский художник Ван Ци-ши. Именно ему принадлежит выбор необходимого для занятия каллиграфией — кисти (толстая и тонкая), спрессованная в брикет тушь, изготовленная из древесного угля или масла с добавлением рыбьего клея, а также тушечница для растирания затвердевшей туши и водяная капельница для размачивания брикета. Каждый иероглиф изображался строго определенным числом черт, которые наносились также в строгой очередности, но так, чтобы не выходить за рамки воображаемого квадрата на бумаге. Этим, собственно говоря, и ограничивались каноны искусства. Остальное определял сам каллиграф — ритм, скорость нанесения черт, экономность движений, тональность туши, пространственную композицию знака.

В каждом случае это был экспромт. Черты наносились одним движением, подправлять их или оттенять было нельзя. Огромное значение имело и качество бумаги, ее плотность, скорость впитывания туши. Все это приходилось учитывать мастеру при написании задуманного текста. Иногда с кисти срывались капли, или туши не хватало для завершения сочного мазка. Это не портило качества надписи, ибо передавало особенности индивидуального стиля каллиграфа. Ведь в данном случае ценилось не только смысловое значение изображенного текста (знака или слов), а его философское осмысление. Считалось, что каллиграфически исполненная надпись способна рассказать о человеке очень многое. В Китае написание того или иного знака служило экзаменом человеку, претендующему на придворную должность.

В Китае существовало пять основных каллиграфических стилей: тэнсё (архаичное написание иероглифов, применяющееся в основном для изготовления печатей), рэйсё (для религиозных и официальных текстов), кайсё (написание, близкое к печатному, легко читаемое и потому наиболее популярное), гёсё (бегущее письмо, полускоропись) и сосё (травяное письмо, скоропись). Практически все эти стили, иногда в слегка видоизмененном виде, были усвоены в Японии.

Первыми мастерами каллиграфии в Японии стали монах Кукай (774–835), император Сага (786–842) и придворный Татибана-но Хаянари (ум. в 842), тщательно придерживавшиеся китайской манеры письма. Об их мастерстве ходили легенды. Так, например, рассказывают, что японский император однажды попросил Кукая переписать пострадавшие во время пожара пятипанельные ширмы, украшенные каллиграфическими надписями. Кукай взял по одной кисти в каждую руку, еще две кисти захватил пальцами ног, а пятую кисть зажал в зубах, после чего нанес надписи на все пять панелей одновременно. Этих прославленных каллиграфов впоследствии стали именовать Сампицу — Три (лучшие) кисти.

Постепенно японские мастера отходили от навязанных с континента стилей письма, вкладывая в каллиграфию все больше собственных творческих элементов. На смену Трем кистям пришли их талантливые ученики. Лучшие из них — Оно-но Тофу (894–966), Фудзивара-но Сукэмаса (944–998) и Фудзивара-но Юкинари (972–1028) — приобрели известность под коллективным именем Сансэки — Три следа (кисти). Так, рукописи текстов поэтических антологий «Кокинсю», исполненные кистью Юкинари, стали считаться классическими. Утвердились ссылки на «стиль Юкинари», вошедший в моду в годы периода Камакура (1185–1333). Иногда эту манеру письма называли ваё (японская мода), чтобы подчеркнуть ее отличия от китайских каллиграфических стилей. Ваё вошла в обязательную программу преподавания детям письма в японских школах тэракоя, существовавших при храмах.

К сожалению, из древних шедевров каллиграфии очень мало сохранилось до наших дней. Бумага — материал непрочный, не созданный для сохранения в веках. К тому же многочисленные сражения и битвы, потрясавшие Японию в средние века, не оставляли работам даже лучших каллиграфов шансов на спасение. Поэтому об особенностях стиля того или иного мастера иногда приходится судить исключительно по легендам.

XIV–XVI века (периоды Камакура и Муромати) прошли под знаком превосходства каллиграфической школы, связанной с дзэн-буддизмом. Прибывшие из Китая монахи Эйсай (1141–1215) и Догэн (1200–1253) познакомили японцев с китайским стилем Сонг (северной и южной его вариациями). Эта манера письма дзэнских монахов сохранилась в истории под названием бокусэки (следы туши). Она высоко ценилась в японских монастырях и передавалась от учителя к ученику как нетленный образец духовного наследия. Религиозные тексты, исполненные в подобной манере, зачастую сочетались с рисунками, пояснявшими текст (или, если хотите, наоборот). Такой стиль называли коан. Каллиграфов ценили не только за их мастерство и образованность, но также за высочайший уровень духовного просветления, достигаемый путем длительных медитаций и способствующий вдохновенному полету кисти над бумагой. В тот период стиль бокусэки затмил и даже серьезно потеснил манеру ваё.

В дальнейшем позиции стиля ваё вновь были восстановлены усилиями художника Хонъами Коэцу (1558–1637), аристократа Коноэ Нобутада (1565–1614) и монаха Сёкадо Содзё (1854–1659). Но все новые и новые веяния с континента радикально сказывались на развитии национальной каллиграфии. Ортодоксальным был признан стиль караё (китайская манера), ставший основным в стране вплоть до Реставрации Мэйдзи (1868).

Модернизация страны, начавшаяся после открытия страны для иностранцев, затронула многие отрасли экономики, науки, культуры. Новые веяния проникли и в сферу каллиграфии. Этому способствовали, в частности, и ежегодные выставки «Ниттэн», где экспонировались лучшие образцы каллиграфии. В послевоенные годы именно «Ниттэн» стали ареной появления минималистской манеры (сёдзицусё) и каллиграфии в стиле авангарда, которая, постепенно смыкаясь с новыми художественными формами, превращалась в чистую абстракцию, абсолютно нечитаемую, но передающую настроение автора.

Каллиграфия в Японии (так же, как и в Китае) относится к изящным искусствам наряду с рисованием. Этому умению обучают детей в школах, где проводятся регулярные конкурсы сёдо. Но занятия каллиграфией не заканчиваются с получением аттестата зрелости. Можно увидеть сеансы коллективного сёдо в больницах, домах для престарелых. Это не просто одна из форм развлечения скучающих от безделья больных и старичков. Японцы уверены, что занятия каллиграфией помогают дисциплинировать тело и дух. Недаром многие известные каллиграфы отличались завидным долголетием.

Значение восточной каллиграфии оценено и за рубежом. Великие художники Матисс и Пикассо не раз заявляли о том, что сёдо оказало значительное влияние на их творчество.

Л. А.

Исочник: Япония Сегодня