Клуб айкидо "Хоккексэй"

«Семья моего деда по отцовской линии испокон веков принадлежала к военной элите Японии, и сам он был лучшим из её представителей, обладая острым умом, удивительной выдержкой, самоконтролем, дисциплиной и чувством времени. Он всегда тщательно скрывал чувства, которые испытывал ко мне, но я точно знала, что его любовь и привязанность были настолько искренними и сильными, что было практически невозможно подобрать слова, способные выразить эти чувства… Пока я летела, возможно, на последнюю встречу с дедом, меня одолевали печальные мысли: длительные перелёты всегда способствуют философским размышлениям, но в этот раз я была так сильно подавлена, что не могла заставить себя переключиться на более позитивный лад. В голове крутилась фраза, прочитанная мною недавно у Карлоса Кастанеды: «Тревога заставляет цепляться за что попало, а зацепившись, истощать себя или то, за что зацепился». Тогда я подумала, что дед – это последняя оставшаяся у меня опора. Значит ли это, что он тот, за кого я зацепилась? Получается, если я смогу сама встать на ноги, то, возможно, у деда останется немножко больше жизненной силы? Затем стюардесса принесла обед, и мои мысли потекли в другом направлении. Когда эйфория от занятий боевыми искусствами прошла и накопилось достаточно тренировочного опыта для анализа, я начала систематизацию. Выяснилась любопытная деталь. Один из самых «простых» атакующих элементов ёкко укеми (боковой перекат) в различных условиях получался у меня по-разному: при отработке на самостоятельных тренировках были задействованы одни группы мышц, а в спарринге – совершенно другие. Для анализа я решила использовать повторяемый на каждой тренировке приём рё тэ дори кок-ю-хо сейдза*. Строго говоря, этот приём пришёл в боевые искусства из японского буддизма и является, скорее, ритуалом. Дед любил повторять, что ката** (форма) приёма универсальна и всегда остаётся одинаковой, независимо от окружающих факторов. Если приём или элемент не получается, надо искать ошибки в исполнении: временные, структурные или позиционные. В моём случае ошибка явно была структурной. После нескольких дней наблюдений выяснилась любопытная закономерность: во время самостоятельных тренировок вслепую я поднималась с пола за счёт ног, но в спарринге надеялась на руки, цепляясь за айтэ (противника), что само по себе было абсурдным действием, ведь глупо искать опоры у того, кто является твоей мишенью! Когда самолёт приземлился в аэропорту Нарита, я знала, что у нас с дедом есть ещё немного времени. Если даже ему суждено покинуть меня, то не в этот раз и даже не в ближайшее время».

После первого шока от взрыва паб загудел с новой силой. Поскольку ставки ни у кого не сыграли, деньги решили отдать Дирку для возмещения ущерба по порче мебели. Медведь со страданием на лице расставался с собранными непосильным трудом (немалыми, между прочим!) средствами пари. Рёки наслаждалась. Семён с тревогой рассматривал камеру на предмет повреждений или царапин, а Чинчираулли, стоя посреди этого хаоса, как палец на блюде, орлиным взором осматривал место действия. Перис рыдала на выгнувшейся колесом груди Стаканова, который выглядел в этом бедламе неприлично счастливым.

Алекс с неизменным стаканом виски подошла к Чинчираулли – они тепло расцеловались. Дерек с Энтони выбирались из-под обломков. В целом все выглядели вполне живыми и здоровыми, если не считать рассечённой у Энтони брови, из которой тонкой струйкой текла кровь.

Дирк следил за восстановлением порядка. Лорд Эдвард Гамильтон как всегда незаметно материализовался рядом с Оогумаза-сэнсэй.

– Не кажется ли Вам странным, уважаемая Оогумаза-сэнсэй, что Макс Дракула сопровождает нас? Ведь если внимательно к нему присмотреться, можно понять, что «Crobar» – совершенно чуждая ему среда. Он уже давно устал, хочет домой, однако не может от нас оторваться.

– Так-то оно так, – Рёки внимательно посмотрела на Гамильтона. – Вы считаете, что это может быть как-то связано с основным расследованием?

Гамильтон на мгновенье задумался.

– Не знаю, но сложно предположить, что появление Дракулы в это время – случайность.

– Вопрос... Наверное, будет лучше отправить Макса домой, а потом расспросить Медведя, в конце концов, затея с пластинкой принадлежит ему (гл.34). Гораздо больше сейчас меня интересует рана Энтони: после стычки со своей невестушкой (гл.32) у него начались странности с факторами свёртывания крови.

– Это опасно?

– Возможно.

Рёки внимательно наблюдала за Энтони.

– Пойду отправлю Макса домой, чтобы не мешался, – улыбнулся Гамильтон и направился в сторону ошалевшего Дракулы. – Пожалуй, хватит с него на сегодня.

Освободившееся вакантное место рядом с Рёки тут же заняли грузинский князь Чинчираулли и Алекс Джок.

– Рёки-сан, сколько лет, сколько зим! – князь нежно поцеловал Рёки в щёчку.

– Да, давно не виделись. Как всегда любишь эффектные появления? Наверное, специально за дверью поджидал, пока парни стол разломают?

– Как можно! Это природный талант: появляться в нужное время в нужном месте. Алекс ревниво следила за Чинчираулли.

– Как насчёт боку мару***?

– Алекс, помилуй, боку мару здесь?! – князь сделал предельно удивлённое лицо. – Это же такой интимный акт! Я могу бокумариться или сугубо наедине, или на камеру. Иначе, увы, никак нельзя.

Все трое весело рассмеялись, вспомнив историю своего близкого знакомства с боку мару. Чинчираулли придвинулся к Рёки вплотную и зашептал на ухо:

– Рёки-сан, как тебе не стыдно, сначала пропадаешь на семь лет, потом неожиданно появляешься и с ходу сводишь Семёна с ума. Стаканов в панике! (гл.38)

– Ему это полезно – он же поэт!

Рёки взглянула на часы: кровь из раны Энтони продолжала сочиться.

Тем временем в паб вернулись весьма довольные собой Медведь с Гамильтоном.

– Ну что, напился вампирской крови? – Рёки незаметно подошла к Медведю со спины.

– А доской по голове? – сразу взъярился Медведь.

– Тебе бы только доской по голове драться! – звонко рассмеялась Рёки в ответ. – Больше ничего и не знаешь. Сэндзё на тебя нет! (гл.9)

– Кстати, а где она? – подозрительно быстро успокоился Медведь.

– На Оогамэ (гл.2). Сидит на гасиенде, потому что «...вокруг Оогумаза-сэнсэй происходит слишком много событий для маленького тельца Сэндзё-сан». Но в дорогу дала письмо со сказками «для поддержания воинского духа».

За разговорами они подошли к пересевшим за новый столик Дереку и Энтони. Вездесущие Хью Гэрри и Семён Кифер тщательно фиксировали всё веселье на камеру.

– Ну, мальчики, – Рёки положила руки на шеи Дереку и Энтони, – так и не выяснили, кто сильнее?

Медведь разразился бурным хохотом.

– Рёки-сан, ты неподражаема! Даже обнимая горячо любимых и дорогих тебе людей, ты расставляешь свои нежные пальчики на болевых и смертельно опасных точках!

– Ничего не поделаешь – долгие годы тренировок… К тому же присмотрись – им это нравится! Смертельно опасная нежность... можешь предложить что-нибудь получше!?

Дерек с Энтони немного смутились, но через мгновенье между тремя соратниками пробежала искра, объединившая их. Медведь отшатнулся.

– Всё-таки жуткие вы, ребята.

Одной рукой Рёки нежно гладила шею и плечи Дерека, одновременно с этим другой рукой она впивалась в тело Энтони. Дерек разомлел.

– Энтони, душа моя, может, пойдём немного прогуляемся? – невинно поинтересовалась Рёки.

Он ничего не ответил: было похоже, что язык его не слушается. Рёки отпустила Дерека и слегка подтолкнула Энтони к выходу. Капля крови из его раны упала на дорожку слёз****.

Литературное редактирование: Екатерина Самосадкина
Картины: Пабло Пикассо

Примечания:

* Рё тэ дори кок-ю-ко сейдза (яп.) – буквально: захват за обе руки обеими руками в положении сидя на коленях;
** Ката (яп.) способ, метод, правило, средство, формальное выполнение чего-либо; методика, система;
*** Боку мару – ритуал из произведения Курта Воннегута «Колыбель для кошки», заключающийся в «нежном касании пятками (положение пятка к пятке) и приводящий людей к глубинному пониманию жизни и друг друга»;
**** Дорожка слёз – японское идиоматическое выражение, обозначающее линию на щеке, по которой обычно текут слёзы. По японским поверьям считается, что родимое пятнышко на этой дорожке предвещает человеку в течение его жизни частые слёзы.