«После традиционного рэй* началась разминка (гл.65). Тревожащий меня парняга разминался слева от меня. Его мощные движения были до такой степени нервирующими, что в конце разминки я почти ненавидела этого нахала, но, тем не менее, после команды к началу спаррингов мы оказались с ним в одной паре.

Тренировка проходила по стандартному плану: разминка, кихон**, свободные поединки, дыхательные упражнения и упражнения на релаксацию. Первым приёмом, который предложил нам для выполнения сихан***, был сёмэн ути (рубящий удар по голове сверху вниз) ириминагэ (бросок в направлении противоположном атаке). Сёмэн ути ириминагэ относится к разряду базовых приёмов и при кажущейся простоте является одним из самых эффективных и одновременно с этим самым сложным по исполнению. Для идеального его исполнения нужно, чтобы точно совпали момент начала исполнения приёма, стабильная и подвижная позиция нагэ, точность синхронизации скоростей движения атакующего (укэ) и принимающего атаку (нагэ) и, наконец, точность в направлении приложения силы. Поэтому чаще всего этот приём выполняется формально, позволяя партнёрам последовательно отрабатывать наиболее слабые звенья своего исполнения.

Однако мой партнёр был настроен очень решительно. Каждой клеткой своего тела я ощущала жажду крови, которую источал этот парень, поэтому готовилась к самому худшему развитию событий. И мои ожидания оправдались. Без предупреждения одним мощным движением он бросился в мою сторону. Опасность была настолько реальной, что я мгновенно переключилась в состояние боевого транса… В то время моё мышление было настолько ленивым и неповоротливым, что ему не хватало скорости для оперативной обработки происходящего во время схватки, поэтому оно просто отключалось, и у меня перед глазами появлялся белый туман, а тело действовало рефлекторно.

…Способность осознанно воспринимать окружающую действительность вернулась ко мне вместе со звуками: я услышала, как чья-то рука, остервенело колотит по татами. Оглядевшись, я поняла, что сижу, прижимая коленом своего агрессивного спарринг-партнёра брюхом к татами, удерживая его руку болевым приемом. Решив, что сейчас он не представляет для меня опасности, я осторожно отпустила его и посторонилась. Вокруг нас потихоньку стала собираться толпа.

– А ты лучше, чем о тебе рассказывали, – с трудом проговорил он, сев на колени и пытаясь восстановить дыхание.

– Что ж, моя слава идёт впереди меня!

Силясь восстановить пробелы в памяти, внимательно разглядывая результаты действий, я ужаснулась масштабу нанесённого мною ущерба: несмотря на довольно низкую температуру в зале, кимоно парня было абсолютно сырым, он с трудом мог дышать и был красным как рак, но неимоверным усилием воли выдавил:

– Что ты сделала?

– Иккё ура.

– Это что такое?

...

– Так ты, значит, самородок?! – запоздало поняла я.

– Да, можно и так сказать. Я – гениальный уличный боец.

– Ты придурок! – только теперь испуг начал накрывать меня.

Как всегда, в самый драматичный момент через толпу к месту основного действия протиснулся потомственный дипломат Энтони Эссекс, которого я знала ещё со школы (гл.4).

– О, Ханако-тян! Я вижу, вы уже довольно близко познакомились с Дереком (гл.36)! – в его глазах метались два задорных чертёнка. – Трудно было ожидать такой удачи. Значит, это карма… мне поручено передать, что для нас троих: тебя, меня и Дерека - есть специальное поручение. Встречаемся после тренировки в комнате отдыха для VIP-персон. Рад, что вы понравились друг другу! Наслаждайтесь тренировкой!»