«…Чувство долга в моём представлении неразрывно связано с понятием о самопожертвовании. Странно, что родители никогда не разговаривали со мной на эту тему, зато дедушки и бабушки с обеих сторон нет-нет да рассказывали истории об образцах величайшего самопожертвования человека или обращали моё внимание на незаметные, на первый взгляд, примеры ежедневного безупречного выполнения обязанностей. Столь разные по масштабу события являются по своей сути истинным воплощением чувства долга перед человеческим родом. Киотская бабушка говорила, что свершения человека зависят от уровня врождённой энергии, но в конечном итоге все люди после своей смерти приносят Существованию единственную настоящую жертву – человеческую жизнь.

…Ещё в школе, изучая специальный курс «Экспресс-анализ поведенческих стереотипов человека по его внешним проявлениям», я подумала, что люди выглядят по-настоящему красивыми, демонстрируя «чистые» эмоции: радость, любовь, удивление, гнев, ярость и даже страх. Древние, несомненно, знали об этом, и маски тому свидетельство. Когда эмоции смешанны и неосознанны, ветер противоречий до неузнаваемости искажает даже самые совершенные черты лица. Однако точнее всего характер человека определяют его поступки, движения тела – вот, что всегда говорит правду, поэтому неловкие движения зачастую способны даже испортить впечатление от красиво сложённого тела.

Осознанное самопожертвование, подкреплённое безупречным чувством долга, выражается в стремлении человека к совершенству. Именно это стремление и является мерилом, заставляющим людей непрерывно шлифовать свои профессиональные навыки и свойства. Ведь ценность человека в обществе определяет его способность быть полезным людям, создавая вокруг себя атмосферу уюта и комфорта, исключая всё, способное раздражать или травмировать. …На импульсивный героизм способны многие люди, особенно подстёгиваемые смертельной опасностью. Куда как сложнее ежедневно и ежечасно жертвовать своим временем, интересами или ресурсами ради своей семьи или общественного блага совершенно бескорыстно. Так, как поступают хорошие родители.

Мне повезло, потому что на моём жизненном пути всегда были и есть люди с пронзительно чистым чувством долга, освещающим их изнутри... Иногда я думаю, что осознание жертвенности как основы собственного существования и есть момент Пробуждения, а дисциплина, позволяющая следовать этому пути, – Просветлённость. К сожалению, некоторые из Светлых людей, лишь на короткое время оставались рядом со мной, быстро сгорая, отдавая себя без остатка служению. Уходя, они оставляли в моём сердце островки глубокой печали… Некоторые утверждают, что разрушенные сильные привязанности ожесточают сердце. Полагаю, такие люди никогда не встречали бескорыстную преданность. Истинная жертва, принесённая в соответствии с чувством долга и предопределения, пробуждает в людях глубочайшую любовь и великую силу следовать своему предназначению.

Такова была моя няня. Её присутствие было удивительно ненавязчивым: всегда свежая постель, ежедневно подготовленный комплект одежды, «напоминалки» о давно запланированных делах были неотъемлемой частью моей жизни. После смерти родителей она, как смогла, заменила мне семью. Почти невидимой и неслышимой тенью присматривая за огромным домом, она вела хозяйство настолько деликатно, что иногда я просто забывала о её существовании. В редкие свободные вечера мы коротали время за ничего не значащими беседами, согревающими душу. Но я, словно капризный ребёнок, принимала её жертвенность и преданность как нечто само собой разумеющееся… Прискорбно, но мне так и не удалось понять её. Тем сильнее был шок от её смерти.

…Мой дед прав: дисциплина делает человека безупречным, а безупречность возвращает его словам силу Закона. Когда моя няня решила, что её миссия выполнена, она привела в порядок свои дела, отдала Джакену последние указания и за день до моего возвращения из очередной командировки умерла от разрыва сердца, как и говорила в одной из наших давних бесед: быстро и без причинения хлопот окружающим. Единственное, что может сейчас по-настоящему выразить мою бесконечную печаль, – живая память о ней… Эта удивительная женщина даже в свои последние мгновения осталась верной своему долгу, оставив заботы обо мне поразительному Джакену – человеку, проявляющему безупречную верность и преданность с юных лет. Самому близкому и самому загадочному для меня человеку…»

Друзья уходят как-то невзначай,
Друзья уходят в прошлое, как в замять.
И мы смеемся с новыми друзьями,
А старых вспоминаем по ночам.

Из песни Вадима Егорова.

Некоторое время Дерек и Лорэн стояли неподвижно, напряжённо вглядываясь в неподвижные тени деревьев.

– Ты не находишь странными эти тени? – проронила Лорэн, указывая на пятачок примерно два метра в диаметре под розовым кустом. – Такие противоречия заставляют меня нервничать: странно слышать шум ветра, ощущать кожей его прохладное дуновение и, тем не менее, видеть застывшее кружево листьев на траве.

Дерек не успел ничего ответить, одним прыжком оказавшись в центре странной тени, отреагировав на едва уловимое изменение её очертаний – через секунду, будто бы по волшебству, Рёки оказалась прямо в его объятьях.

– Дерек, пожалуйста, мне нужно немного отдохнуть и подумать. Ты ведь помнишь, что нужно сделать? – чуть слышно прошептала она.

– Не волнуйся, конечно, я всё прекрасно помню. Подожди немного, не засыпай, ты ведь знаешь, что сейчас нельзя засыпать?

– Я постараюсь… – выдохнула Рёки в ответ, с видимым усилием приподнимая веки.

Дерек легко, словно пушинку, подхватил Оогумаза-сэнсэй на руки и, придерживаясь теневой стороны забора, поспешил к автомобилю. Верная Лорэн еле поспевала за ним.

– Рёки-тян, только не спи, пожалуйста, не спи, поговори со мной! Сейчас мы доберёмся до моей норы и там немного отдохнём…

Дерек заметно волновался, но несмотря ни на что, не замедляя скорости, чётко отдавал команды Лорэн:

– Слушай внимательно и не задавай вопросов. Я возьму твою машину – ты поедешь за мной на моём мотоцикле. Тебе в дом заходить нельзя. Оставишь мотоцикл перед входом, после этого сразу уезжай на машине. Сейчас Оогумаза-сэнсэй некоторое время нужно избегать человеческого общества. Перезвоню через пару часов. Скорее всего, мы сразу же поедем во Францию, впрочем, точнее скажу после пробуждения Рёки-сан. Понятно? Рёки-сан, ты меня слышишь?

Настроение Рёки раскачивалось, словно на качелях:

– Пожалуйста, Дерек, не волнуйся так и говори тише. У меня голова и без того раскалывается!.. Извини, ты ведь знаешь, я бываю немного нервная после подобных путешествий…

Между тем троица успешно добралась до автомобиля. Дерек осторожно усадил Рёки на переднее сиденье, а сам поспешил на место водителя. Пока он обходил машину, рука несравненной Оогумаза-сэнсэй безжизненно соскользнула с колена к рычагу переключения скоростей. В лунном свете нежная кисть Рёки-сан выглядела так беззащитно, отчего Дерек испытал безграничную нежность и беспокойство.

– Рёки-сан, подожди немного, – приговаривал он так, словно уговаривал ребёнка. – Совсем чуть-чуть подожди. Скоро мы будем дома, и всё уладится!

Тем временем машина и мотоцикл, не зажигая фар, бесшумно покинули территорию испытательного полигона, выехали на шоссе и стремительно набрали скорость.

«Как странно, – подумала Лорэн. – Я всегда считала, что досконально знаю Лондон и его пригороды, однако не узнаю это шоссе… Интересно, куда мы едем?»

Вскоре стоп-сигналы автомобиля нырнули на боковую дорогу, а затем скрылись в тоннеле, ведущем в неизвестном направлении. Электроника в этом месте не работала, так что доподлинно определить местонахождение не представлялось возможным. По привычке, заехав в тоннель, Лорэн посмотрела на часы и отметила километраж. Примерно через пятнадцать минут быстрой езды из-за поворота показалась прелестная аллея, а через пару минут откуда-то сбоку вынырнул домик, аккуратно встроенный в низкую скалу. Машина остановилась.

Дерек торопливо вышел, очень нежно взял Рёки на руки, слегка кивнул Лорэн на прощанье и, не оглядываясь, скрылся в открывшихся перед ним дверях уютно освещённой прихожей. Как только он переступил порог, двери тут же закрылись и двор снова погрузился в ночную тьму.

«Мне никогда их не понять… – подумала Лорэн, аккуратно паркуя крутой Дереков байк под молодым дубом так, чтобы его не было видно с дороги. – Надеюсь, он сообщит мне, когда будет покидать Англию».

Уже сидя за рулём служебного автомобиля, Лорэн поняла, что даже в такой критической ситуации Дерек позаботился о том, чтобы ей не пришлось много маневрировать на малюсеньком пятачке двора в попытке развернуть автомобиль лицом к дороге.

«И как Оогумаза-сэнсэй удаётся находить таких союзников?» – улыбнулась про себя Лорэн, неохотно покидая это крайне странное место.